Дальше рассуждения и спойлеры, а потому под кат.
Тут в неназываемом обнаружила, что кто-то считает, что негоже использовать детей-инвалидов, как метафору. И я тут такая, бляааа, так это же водопад. То есть для меня это не метафора, не знаю метафора ли для автора, но вот для меня - точно нет.
Как я понимаю в эээ... современном русскоязычном дискурсе инвалидность персонажей это ещё один способ показать их внутренние характеристики. Ну, как в совсем детских книжках злая ведьма всегда уродлива, а принцесса прекрасна. В книгах для ребят постарше глаза разного цвета (типа правый - серый, левый карий) бывают у недобрых загадочных персонажей. Для меня же то, что у Сфинкса нет рук, Табаки - колясник, а у Македонского эпилепсия значит то, что у Сфинкса нет рук, Табаки - колясник, а у Македонского эпилепсия. Такой опыт, да.
Ну и туда же: меня как-то совершенно взбесила мысль, посетившая некоторых читателей, что вот бедные дети живут в грязной исписанной дыре, а им там даже школьную программу не преподают (насинг пёрсонал, что меня это взбесило, я поняла часов через пять после разговора и это сто процентов мои заморочки), да ещё и наркотиками балуются фуфуфу (оставим за кадром одну мою знакомую, которая натурально читала про детей, интернат и наркотики). Потому что, если хоть один интернат в России выглядел бы так, как Дом, я бы умерла спокойно вотпрямщас. Это место, где живут развитые на свой возраст и лучше, физически крепкие, умные, любопытные люди. Они адаптированы и адаптивны, умеют готовить, убирать, шить и так далее, и более того всему этому учатся сами. У них нормальные, не искорёженные депривацией представления о человеческих отношениях. На детдомовскую только Габи похожа, да и то несильно. Я про интеграцию уж вообще не говорю.
Дом имеет такое же отношение к системе детских домов интернатов, как школа в Кармартене к британскому высшему образованию.
Я разрываюсь между двумя идеями. Либо Петросян отлично себе представляет жизнь в интернате, но писала не о том, либо вообще не представляет, но писала всё равно не о тяготах жизни в сиротском приюте.
Мне вся часть от лица Курильщика напомнила стандартные расклады Стругацких - конфликт между чудесным и обыденным, в самый центр которого внезапно попадает наш герой. Такой же конфликт, например, в Отеле или в Граде обречённом.
Плюс обязательно есть персонаж выступающий на стороне чудесного и его антагонист. Только обычно антагонистом выступает сам главный герой. Например, Кирилл воспринимает Зону как место чудесное, необязательно дружественное, но в любом случае плюсы Зоны сильно перевешивают минусы. Причём, с точки зрения не выгоды, но чистого восторга научного познания. Для Шухарта Зона - опасное, злое, страшное место и при этом очень обыденное, не волшебное, такая часть жизнь.
А у нас значит есть Курильщик, который помещён в конфликт между, скажем так, представителями Изнанки и всем остальным Домом. Ну, эээ он так видит. В качестве антагониста выступает Чёрный, в качестве представителя чудесного - Сфинкс.
Однако, Стругацкие обычно оставляют своим героям только два варианта выбора (выбор в первую очередь моральный, внутренний: не столько важно, какие поступки совершит герой, сколько то, что он вообще для себя решит) - чудесное или обыденное, третьего не дано. При этом выбирать чудесное лучше, чем выбирать обыденное. Шухарт вон выбрал чудесное и при самых худших раскладах - умер счастливый и просветлённый, а Глебски выбирает обыденность и живёт потом, конечно, долго, но заранее понятно, что счастлив при таких раскладах не будешь. А Курильщик - молодец и заинька, он не любит чудеса, боится их не верит в них, но при этом его к ним тянет, он не в состоянии им противостоять. И потому находит третий выход - уйти в Наружность, да, но на прощанье посмотреть последнюю Ночь Сказок, унести всё это с собой и рисовать потом до конца дней. Такой удачный гибрид.
Сейчас мне ещё кажется, что Курильщик это отличный образ художника вообще. Человек, ударенный в голову чем-то чего он не понимает, не хочет ни видеть, ни слышать, но к чему его при этом тянет невыносимо. Курильщик имеет смелость не положить на эту тягу болт, не уйти обратно к Фазанам, а оставаться терпеть, сколько может, уносит с собой наружу столько, сколько в состоянии поднять.
Ну, и отдельный реверанс автора - когда Слепой первый раз в тексте книги выходит в Лес, он снимает со стебля травы медленно ползущую улитку.
Разговаривает со мной на эти (детские дома, дом, в котором, Стругацкие, постмодерн, недавно прочитанные книги книги) темы, пожалуйста:)
